Характер древних борзых закалялся палящим зноем египетских и аравийских пустынь и иссушающими ветрами персидских и афганских гор. Считается, что именно отсюда, из стран Ближнего и Среднего востока произошли и гладкошерстные, и длинношерстные борзые. Здесь, на родине стремительных арабских скакунов, охотникам был нужен зоркий, резвый и выносливый друг, реакция, скорость и острое зрение которого куда важнее самого чувствительного нюха и тонкого слуха иных собак.

Многие кинологи сходятся во мнении, что предком не только восточных длинношерстных, но и короткошерстных борзых западного типа (таких как уиппет, грейхаунд и хортая) была древняя арабская борзая слюги, а родоначальником ветви средиземноморских борзых (фараонова собака и другие) — исчезнувший древнеегипетский тезем.

Возраст древнейших археологических изображений борзоподобных собак исчисляется тысячелетиями. Они были найдены в пещерах северной афганской провинции Балх (II–III тыс. лет до н. э.), в гробницах египетских фараонов и при раскопках Шумерской, Ассирийской и Эламской цивилизации (III–V тыс. лет до н. э.). Самые же древние наскальные рисунки (IX–X тыс. лет до н. э.) борзоподобных собак обнаружены на южном побережье Каспийского моря, в иранской пещере Белт.

Персидская борзая признается арабским миром особенным животным. Мусульмане, считающие всех собак нечистыми, предоставили исключительные права лишь благородной борзой салюки. Ей, в отличие от остальных собак, разрешали входить в жилища хозяев. Новорожденных щенков иногда выкармливали грудью женщины, а когда борзая умирала, с ней прощались как с членом семьи.

Причиной такого почтения была не только уникальная чистоплотность салюки и почти полное отсутствие у нее запаха псины, но и статус охотника-кормильца. Эти травильные собаки способны развивать скорость до 70 км/ч в рывке, поэтому на охоте их спускали на дичь (чаще всего газель) не только по зрячему, но и из седла наездника. В последнем случае, когда наездник уже почти настигал добычу, борзая спрыгивала с лошади на полном скаку и быстро догоняла зверя.

Распространились салюки на территории всего Плодородного полумесяца — в Палестине, Сирии, Междуречье, Персии, Египте — еще во время бронзового века (IV–I тыс. лет до н. э.). Официально существует 2 вариации этой породы, но по большому счету между невысокими гладкошерстными собаками пустынь и полупустынь Аравийского полуострова и рослыми костистыми длинношерстными борзыми Ирана и Курдистана есть множество промежуточных типов.

Первые известия о диковинных восточных борзых привезли в Европу еще рыцари-крестоносцы, но их целенаправленная селекция в Европе началась в середине-конце XIX века. Тогда этих собак завозили из Сирии и Персии, и за породой закрепилось второе название — персидская борзая. Сегодня салюки хорошо справляются и с ролью охотника, и с ролью собаки-компаньона. Но охотничий нрав персидских борзых нередко становится причиной трагедий. По статистике около 60% салюки гибнут от несчастных случаев, чаще всего под колесами автомобилей.

После завершения в 1879 году очередной англо-афганской войны, возвращавшиеся с передовой военные рассказывали о необычайно красивых борзых, которые были настоящими хозяевами каменистых гор и равнин Афганистана и северо-запада Британской Индии. Эти животные отличались независимым и даже отчужденным поведением и легко переносили тяготы засушливого климата афганских пустынь и высоких гор Гиндукуш.

В Британии, где зародились собачьи бега, известие о стремительных восточных борзых, способных конкурировать с самими грейхаундами, вызвало огромный интерес. В 1907 году доставленный на Туманный Альбион афган Зардин был удостоен приема королевы и впоследствии одержал более 50 побед на различных шоу. Скоростные сравнения афганских борзых и грейхаундов показали, что на ровной поверхности, где собаки двигаются по прямой, грейхаундам все же нет равных. Это было предсказуемо, ведь больших ровных площадок афганы за свою жизнь не видели никогда, но все равно они смогли удивить.

Афганы оказались невероятно маневренны и проходили повороты намного быстрее гладкошерстных борзых. Охотясь у себя на родине, они преодолевают множество препятствий и постоянно меняют баланс тела, отлично ориентируются на местности, хорошо удерживают восприятие пространства и мгновенно реагируют на изменение обстановки. Эти собаки способны развивать скорость до 50–60 км/ч и покрывать без остановки расстояние в 40–50 км по пересеченной местности.

Третья англо-афганская война 1919 года, закончившаяся провозглашением независимости Афганистана, стала символическим началом отрыва породы от ее корней. В западных странах эти животные уже не использовались как выносливые и стремительные охотники. Формируя стандарт афганской борзой, европейцы отказались поддерживать качества равнинных и горных собак, а вывели единую рослую длинношерстную породу. В результате афганы обрели шерсть невероятной красоты, но потеряли рабочие качества.

История русской псовой борзой уходит корнями в XIII век — время расцвета Монгольской империи, — когда кочевые племена монголов распространили свое влияние на Центральную Азию, часть Восточной Европы и Ближнего Востока, Китай, Корею и Индокитай. В Персии кочевники познакомились с персидскими и среднеазиатскими борзыми, которых они высоко оценили за охотничьи качества. Всего за несколько лет порода распространилась у татар и долгое время сохранялась в полной чистоте.

Со временем политическая ситуация изменилась и в XVI веке часть татар Поволжья была переселена на север, где и состоялось настоящее зарождение русской псовой породы. В то время за чистотой породы следили не так пристально и нередко чистокровных восточных борзых скрещивали с северными лайками. Это и позволило вывести борзую, хорошо приспособленную к климату и рельефу лесостепи, которая была одета в восхитительную длинную волнистую шерсть. За это качество собаку прозвали «псовой» (от старорусского слова «псовина» — «шерсть»).

Дальнейшее формирование породы проходило при влиянии как западных гладкошерстных, так и восточных вислоухих борзых. Первый стандарт был принят во второй половине XIX века. После событий 1917 года, чистота породы, которая была символом русской аристократии, серьезно пострадала. Однако в 1980-х годах в России насчитывалось порядка 3 тысяч русских борзых (включая, ныне почти исчезнувшую южнорусскую степную породу).

Примечательным охотничьим свойством русской псовой всегда считалась пруткость — способность быстро взять старт, а затем после преследования зверя нарастить скорость еще сильнее и «дожать» добычу.

Сегодня русских псовых борзых используют для охоты в одиночку, в паре или в своре. Чаще всего с ними охотятся на зайца, лисицу, барсука, сурка и исключительно редко на волка. Однако заводят этих собак не только в качестве охотников, но и как декоративную собаку-компаньона.

На Западе в большинстве случаев тазы идентифицируются как подвид салюки, однако во многих странах бывшего СССР среднеазиатская гладкошерстная борзая выставляется как отдельная порода. Исторически тазы, действительно, происходит от салюки, которые попали в Великую степь вместе с арабскими завоевателями.

Тазы — охотничья собака, с которой кочевники издавна ходили на сайгаков, джейранов, зайцев, сурков, лисиц и даже волков. Причем этих борзых использовали не только на конной охоте по зрячему. Некоторые тазы и сегодня способны находить дичь по нюху, а другие хорошо работают в паре с птицей. Роль тазы в соколиной охоте заключается в том, чтобы выгнать зверя из кустарника на чистое место, где сокол без труда возьмет добычу.

Сегодня специалисты выделяют 2 подвида тазы: более высокий и мощный узбекско-казахский и чуть более легкий и утонченный туркменский. При этом даже у себя на родине — в Туркмении и в Казахстане — порода находится в достаточно сложной ситуации, ее поголовье составляет всего несколько сотен собак. По заявлениям казахских кинологов исправить положение поможет международное признание породы, однако пока это не представляется возможным.

Киргизская борзая имеет очень древнее происхождение: она была описана не только в уникальнейшем кыргызском эпосе «Манас», но и упомянута в исторических отчетах китайских, арабских и европейских путешественников по Киргизии.

Тайган — аборигенная эндемическая порода горных кочевников и скотоводов, которая использовалась для защиты от волков и для охоты на козерогов, архаров, косуль, лисиц и зайцев-толаев. Этих длинношерстных горных борзых и сегодня натаскивают для охоты по зрячему, по чутью и в паре с беркутом.

Тайгану часто приписывают близкое родство с тазы и афганской аборигенной борзой — бакхмулем, однако эти породы все-таки отличаются. Горы Тянь-Шань по высоте примерно такие же, как Гиндукуш, но из-за различий в климате пастбища Киргизии выше афганских. Поэтому популяция тайганов развивалась в на большей высоте, чем бакхмули. В результате тайганы стали обладать более мощным костяком, более длинной, широкой и выпуклой поясницей, более глубокой и широкой грудью, а также более прямым плечом и более длинными конечностями, чем бакхмуль. От тазы тайган тоже отличается мощным костяком и мускулатурой.

Второе название бакхмулей — афганская аборигенная борзая — говорит о том, что эта непризнанная порода по сей день придерживается стандартов древних афганских борзых. Вообще в Афганистане существует три вида аборигенных борзых. Это короткошерстная степная борзая лучак, калах немного напоминающий салюки и сам длинношерстный горный бакхмуль. Из них лишь бакхмуль разводится за рубежом Афганистана.

Вопрос о разделении афганской декоративной и охотничьей борзой и принятии стандарта бакхмуля был поднят в СССР уже после ввода войск 1979 года. По удивительному совпадению история афгана вновь оказалась окрашена оттенками военного противостояния разных стран.

Поводом для разделения были полевые охотничьи испытания по вольному зверю, где западные афганские борзые не проявили азарта, и им откровенно мешало обилие излишне длинной шерсти. При этом восточные бакхмули, имевшие прямых предков в Афганистане, благодаря здоровому инстинкту и более короткой шерсти, удлиненной лишь на некоторых участках, показали себя превосходно.